Ложь и притянутые за уши факты в приключениях Альтаира и Эцио.
Серия Assassin’s Creed всегда позиционировала себя как серьёзная историческая фантастика. Ещё в сюжете первой игры настоящие правители и полководцы спокойно уживались с древними артефактами и забытыми богами. А новые игры предлагают то охотиться на Медузу Горгону, то изучать историю Древнего Египта в отдельном «обучающем» режиме.
Мы решили разобраться, насколько вообще серия имеет право называть себя «исторической» (пускай и фантастикой) и как далеко сценаристы Ubisoft готовы зайти, чтобы оправдать бесконечную войну тамплиеров и ассасинов.
Часть I. Крестовый поход и Италия Ренессанса
Часть II. Америка и Карибские острова
Часть III. Париж и Лондон
Часть IV. Мифы и легенды
Assassin’s Creed
В этом материале мы не будем каждый раз останавливаться на нескольких повторяющихся неточностях, которые стали визитной карточкой серии. Лучше обговорим их сейчас.
Все главные герои в Assassin’s Creed — вымышленные. Но сценаристы серии аккуратно вписывают их в эпоху и место действия, а иногда передают им отрывки биографии реальных исторических лиц. Так Хэйтем Кенуэй из третьей части обзавёлся романом с дочерью индейского вождя — этой историей в 1755 году отметился британский офицер Чарльз Ли.
Основные противоборствующие силы в игре — Орден Тамплиеров и Братство Ассасинов — настоящие организации, но они уже давно прекратили свою деятельность. Тамплиеры выгорели, когда в 1314 году высокопоставленных членов ордена сожгли на костре — в Assassin’s Creed Unity это событие даже показано. А настоящие ассасины сильно пострадали от монгольского вторжения в западную Азию, потеряли все свои замки и тихо сгинули в конце XIII века.
Связи двух орденов с историческими личностями мы тоже не будем обсуждать. Сердечные отношения Братства с Львом Троцким, тамплиерское прошлое папы римского Александра VI и прочие попытки увязать исторические факты с мифологией игры — это условность, без которой Assassin’s Creed бы вообще не существовала.
Сюда же отнесём и события из нашей истории, которые в трактовке серии превратились в этапы войны тамплиеров и ассасинов. Хотя иногда сценаристы перегибают палку и с этим — например, когда в Assassin’s Creed Rogue Лиссабонское землетрясение 1755 объясняется действием очередного артефакта.
Наконец, мы не будем придираться к размерам городов в Assassin’s Creed. Даже средневековые прообразы Лондона и Дамаска по площади в несколько раз превышали локации, доступные для исследования в игре. Хотя нужно отдать разработчикам должное — основные достопримечательности и расположение районов они стараются оставлять на своих местах.
А вот что мы точно не будем игнорировать, так это «правило 30 секунд», которое геймдиректор Патрис Дезиле и продюсер Джейд Реймонд сформулировали ещё для первой Assassin’s Creed.
Если у вас уходит не больше 30 секунд, чтобы проверить факт на «Википедии», то этот факт наверняка окажется правдой. Но если на поиск информации уходит три недели, а искать её нужно среди пыльных томов в библиотеках Оксфорда, то… Кому какое дело?
Геймдиректор Assassin’s Creed
Источник цитаты: usgamer.net
Беда в том, что даже с фактами, на проверку которых действительно уходит 30 секунд в Google или той же «Википедии», серия Assassin’s Creed обращается очень неаккуратно. К таким конкретным оплошностям мы и переходим.
Assassin’s Creed
Ассасины в первой Assassin’s Creed — самые «настоящие» ассасины, что когда-либо появлялись в серии. Время и место их активности совпадает с реальными, хотя в целом Братство больше вдохновлено не историческими записями, а романом «Аламут» Владимира Бартола. К слову, девиз «Ничто не истинно, всё дозволено» разработчики тоже позаимствовали оттуда.
Источник
Тамплиеры в первой игре — тоже вполне настоящие тамплиеры и участники крестовых походов. Хотя с их характерами и причинами смерти сценаристы Ubisoft явно что-то напутали.
Почти никто из целей Альтаира на самом деле не пострадал от рук ассасинов, а многие вообще прожили долгую и счастливую по меркам Средневековья жизнь. Исторические убийцы добрались только до семейства Монферратов — причём не до отца, как показано в игре, а до сына, к тому же годом позже. Настоящий крестоносец Вильям Монферрат и правда умер в 1191 году, но в другом месте и своей смертью.
А учёный Джубаир аль Хаким в игре презирает образование, сжигает книги и пытает всех, кто с ним не соглашается. Но прообраз Хакима — странствующий поэт Ибн Джубайр — на самом деле ценил любые знания и искусство, а умер на 26 лет позже своего игрового воплощения.
Assassin’s Creed
Но есть в игре и удачные примеры исторических персонажей. Король Ричард I Львиное Сердце, который возглавляет Третий крестовый поход, представлен редкостной сволочью. Что справедливо — настоящий король тоже не отличался покладистым характером. При этом игровой персонаж говорит с сильным французским акцентом, что напоминает о больших проблемах английского короля с английским же языком.
Несколько раз Assassin’s Creed показывает другую сторону королевского характера — строгую и справедливую. Но делает это не там, где нужно: Ричард I отчитывает Вильяма Монферрата за казнь пленников, хотя в реальной истории правитель сам же их и казнил.
Расстановка сил в обществе тоже показана не очень верно. Игра показывает, как Братство Ассасинов и сам Альтаир стараются помешать планам крестоносцев, хотя настоящие хашишины гораздо чаще выступали на стороне Ричарда I, а не против него. Ассасины ненавидели султана Саладина и охотно помогали всем его врагам.
К слову, разговоры персонажей о самих «крестовых походах» — тоже выдумка. Английское слово crusade распространилось в XIX веке, но во времена игры рыцари называли свои походы паломничеством, а арабы — франкскими войнами.
Источник
К тому, как Assassin’s Creed рисует архитектуру, сложно придраться по простой причине: многие показанные в игре места и постройки уже давно лежат в руинах. Чтобы их воссоздать, художники Ubisoft ориентировались на рисунки XVIII века и иногда подключали фантазию. Например, рисовали готический собор в Акре — регионе, где этот архитектурный стиль в те годы ещё не появился.
Assassin’s Creed
Со святынями вроде Большой мечети Дамаска, Купола Скалы и Храма Гроба Господня художники обошлись аккуратнее всего, но и тут не обошлось без неточностей. На Куполе откуда-то взялось золотое покрытие, которое нанесли только в 1959 году, а в Большой Мечети уже построены три минарета, хотя в 1191 году был завершён только первый.
Assassin’s Creed II отметилась тем, что начала относиться к истории одновременно с большим уважением и с большей безалаберностью. С одной стороны, в игре появилась база данных Анимуса, в которой игроки могли найти дополнительную информацию о местах, событиях и личностях. С другой — сценаристы начали подходить к биографии персонажей более вольно, чтобы чётко отделить положительных героев от отрицательных.
При этом самих известных личностей в игре стало гораздо больше. Например, игроки встречают Лоренцо Медичи — главу Флорентийской республики, который изображён мудрым и справедливым правителем. Современники же описывали Лоренцо как любителя роскошных пиров и плотских утех, которого не особенно интересовало управление городом.
Сценаристы настолько хотели выставить Лоренцо Медичи добрым другом Эцио, что умолчали даже о связи флорентийца с монахом Джироламо Савонаролой. Этот религиозный фанатик, который проповедовал отказ от роскоши и плотских наслаждений, нашёл своего слушателя как раз из-за того, что простые люди устали от бесконечных гуляний Медичи.
Сам монах в игре показан безумным фанатиком, но тут сценаристы тоже перегнули палку. Да, Савонарола правда устраивал костры из книг и предметов роскоши. Нескольких людей он на самом деле отправил на костёр — но к этому наказанию монах прибегал только в крайних случаях, а не каждый день. Поэтому и страх флорентийцев перед Савонаролой тоже в игре преувеличен — люди искренне уважали монаха, особенно после того, как он лично встретился с королём Франции и уговорил не разграблять город.
Леонардо да Винчи представлен более реалистично: его характер соответствует описаниям современников, возраст тоже совпадает. Художник даже промышляет вскрытиями как раз в те годы, когда на самом деле изучал строение человеческого тела. А вот содомией не промышляет — хотя, по слухам, должен бы.
При этом игра показывает да Винчи состоявшимся и известным живописцем, хотя в этом возрасте Леонардо ещё работал подмастерьем. Зато тяга изобретателя к хитрым конструкциям и нелюбовь к войне показаны отлично — в Assassin’s Creed: Brotherhood он даже просит Эцио уничтожить свои творения, чтобы из-за них не пострадали люди. А в научных кругах есть версия, что да Винчи специально вносил ошибки в свои чертежи танков, пушек и других орудий.
Assassin’s Creed: Brotherhood
Гораздо больше вопросов вызывает семья Борджиа. «Итальянские» части Assassin’s Creed изображают её очень гротескно, но это ещё можно понять: у Борджиа было много врагов, которые распространяли самые разные слухи о семье. Если поверить лишь некоторым из них, то уже сложится картина семейства, которое балуется братоубийством, ядами и инцестом. Но Assassin’s Creed II ошибается даже в тех мелочах, что не вызывали слухов и сомнений.
Например, папа римский Александр VI, в простонародье — Родриго Борджиа, изображён толстым и мерзким стариком. Настоящий же Родриго во времена Assassin’s Creed II был гораздо моложе и слыл обаятельным красавцем. Жестоким толстяком он тоже успел побывать, но годами позже.
Его сын Чезаре в Assassin’s Creed: Brotherhood показан не расчётливым полководцем, а трусливым психопатом. Например, он травит своего же отца. Александр VI и правда, по слухам, умер от яда, но в нашей реальности Чезаре Борджиа восхищался папой римским и сильно от него зависел.
Тираном он тоже никогда не слыл. В кругах итальянской аристократии Чезаре считался обаятельным, дружелюбным, хотя иногда и безжалостным человеком. Простой же народ любил его за общественные реформы и справедливую политику даже в тех регионах, которые молодой Борджиа забирал силой.
Настоящий Чезаре известен как умелый стратег, который мастерски проводил осады — окружал город и морил голодом, пока жители не сдадутся. Но в игре, когда Чезаре напал на городок Эцио (этого, к слову, на самом деле не было), в ход сразу пошли катапульты.
Очень странно показана и смерть Чезаре Борджиа — он трусливо прячется от Эцио за спинами своих стражников. В реальности всё было совсем наоборот: в припадке безумной ярости Чезаре один бросился на отряд рыцарей, которые и закололи его копьём. А ещё в последние годы жизни наследник Борджиа носил кожаную маску, чтобы скрыть обезображенное сифилисом лицо — в игре нет и этого.
Assassin’s Creed: Brotherhood
С другими Борджиа — другие проблемы. Сестра Чезаре, Лукреция, изображена избалованной хулиганкой, хотя в Италии начала XVI века слыла образованной и умной благородной женщиной. А банкир Хуан Борджиа — вообще выдуманный персонаж.
Assassin’s Creed: Brotherhood
Попытка выставить Борджиа отрицательными персонажами сказалось и на других героях. Тот же да Винчи в игре противостоит Чезаре Борджиа, хотя на самом деле художник хорошо с ним ладил и в 1502 году поступил к Чезаре на службу архитектором.
Ещё один «игровой» противник Борджиа — философ Никколо Макиавелли — в реальности дружил с Чезаре и посвятил ему несколько примеров в своём трактате «Государь». А план Родриго Борджиа по объединению Италии не просто интересовал Макиавелли, а восхищал его — политик искренне считал, что это единственный возможный путь развития для страны.
Города в Assassin’s Creed II и Assassin’s Creed: Brotherhood показаны реалистичнее, чем в первой игре. В них появилось больше памятников архитектуры, разные регионы получили свои особенности и уникальную проектировку. Даже городок Монтериджони, в котором находится вилла Аудиторе, — воссоздан с большим вниманием к деталям. В целом придраться можно только к тому, что итальянские улицы тех лет должны быть гораздо более шумными из-за постоянного перезвона колоколов и купцов, зазывающих народ в свои лавки.
На этот раз художники не забыли учесть и то, как здания меняются со временем. Например, Сикстинская капелла показана без известных фресок Микеланджело, который начнёт свою работу только в 1508 году. А мост Риальто в Венеции оставлен деревянным, ведь современный каменный вариант появился только в конце XVI века.
С Римом ситуация сложнее. Brotherhood показывает город в глубоком упадке: многие лавки закрыты, на улицах полно бедняков, а Эцио выступает главным филантропом, поднимающим экономику города. Настоящий Рим в те годы и правда отставал в развитии от Флоренции или Венеции, но не из-за происков семьи Борджиа. Наоборот, настоящие папа Александр VI с сыном поддерживали Рим, вкладывали в него свои средства и начали его преображение.
Revelations, третья игра из «трилогии Эцио», создавалась в спешке: разработчики сами признавались, что времени на разработку «Откровений» было гораздо меньше, чем на ту же Brotherhood, поэтому и сверяться с источниками было некогда.
Сильнее всего такая спешка повлияла на Константинополь, он же Стамбул. Огромный торговый порт, который должен быть переполнен купцами из разных стран, выглядит слишком однотонно. В старых документах сохранились записи о больших цыганских общинах, которые заполняли улицы Стамбула шумными празднованиями и яркими тканями. Но в игре цыганам отведена роль простой механики — отвлекать стражников. Зато из толпы выделяются янычары в позолоченных масках, которые явно попали в игру из Голливуда, тогда как настоящие янычары носили на лице только пышные усы.
Сами районы Стамбула сильно перемешаны, а памятники расставлены неправильно. Историческим деталям архитектуры сново уделено слишком мало внимания: крытый рынок Гранд-Базар в годы игры должен быть деревянным, не каменным. А в Соборе Святой Софии тогда был построен только один минарет, игра же показывает все четыре.
Сюжетная линия с заговорами и вопросами наследования прописана более реалистично, а главное — подтверждается историческими документами. В Османской империи тех лет закон запрещал правителю выбирать себе наследника, поэтому потомство само решало, кто именно получит власть. А незадолго до событий Revelations султан Мехмед II узаконил братоубийство — если после смерти предыдущего владыки один сын убивал другого, то заслуженно получал корону на правах самого сильного.
Кстати, сам принц Сулейман, свободно разговаривающий с Эцио на флорентийском диалекте итальянского, тоже соответствует историческому прообразу. Известно, что будущий султан был большим полиглотом, а Османская империя в те годы поддерживала тесные дипломатические отношения с Флорентийской республикой. Так что возможность выучить местный диалект у Сулеймана наверняка имелась.
Наконец, Revelations наконец-то обсуждает проблему рабства, хоть и довольно робко — дальше рабского происхождения янычаров речь не заходит. Игра вообще показывает рабов и работорговлю как часть обычной стамбульской жизни, которая удивляет Эцио. Последнее особенно странно, ведь в настоящей Италии конца XV века рабами владели те же Медичи и многие другие семьи, чтобы подчеркнуть свой зажиточный статус. Впрочем, следующие игры серии уделяют теме рабства уже больше внимания.
Часть I. Крестовый поход и Италия Ренессанса
Часть II. Америка и Карибские острова
Часть III. Париж и Лондон
Часть IV. Мифы и легенды